павел
- Барон, какое сегодня число?

- Тридцать второе мая, господин судья!


Тридцать второе мая...

Время от времени вспоминаю эти слова и задерживаюсь на них - перекатываю их, подбрасываю в воздух и снова ловлю, разминая их своми ладонями и рассматривая. Эти три слова умудряются вместить в себе невероятно много.



Самое первое - это конечно Горин. Вообще я плохо знаю Горина и хорошо те фильмы, что ставились по его пьесам. Как-то так получилось, что он умер раньше, чем я разобрался, кто чего написал на самом деле. Причем и разрыв-то был маленький - какие-то два месяца. Всю жизнь время от времени видеть человека и только через два месяца после его смерти понять, что ты ему многим обязан. Грустно. Горин оставил нам, мне образ самого честного и правдивого человека, радостного и печального одновременно, умеющего любить и жить тоже. Тридцать второе мая - в этом весь Мюнхгаузен.



Второе, что пришло от этих слов - мысль о христианстве. Христианство - религия Тридцать второго мая. Религия свершившейся невозможности. Религия Великого шанса. Бог словно дает людям еще одну возможность исправить себя внутри и подарить друг другу радость. Людям дается надежда, время и силы эту надежду реализовать. И у каждого есть право либо усмехнуться глупой шутке Господина барона, либо воспользоваться ею как последним шансом, которого больше может и не быть.



Тридцать второе мая - это как День Сурка, помните? Что-то очень похожее. Это незапланированный Вечностью день, в который каждый может исправить в своей жизни что-то такое, на что как правило не хватает какого-то часа, минуты, секунд. Никто не знает, когда он наступит и наступит ли он вообще, но если это случилось - это шанс, великий шанс. Это индивидуальная возможность изменить что-то. Необязательно кардинально, нет. И не знаю что и как, просто чувствую, что можно и нужно, раз тебе это дано.



Сегодня вновь повеяло мыслями о череде поражений. Как-то навалилось все за последнее время. После достаточно радостных и светлых дней словно плитой сверху. Мысли невеселые. На себя - злость и неуважение. На людей - какая-то смесь сожаления и светлой зависти (есть такая, когда коришь себя за успехи других, продолжая думать о них хорошо, ибо заслужили). И подумалось сегодня вдруг, что каждое поражение можно рассматривать двояко.



Каждое свое поражение я могу рассматривать либо как лишний повод для петли, либо как свое тридцать второе мая. Как выданный мне шанс встряхнуть самого себя и искать новое. Все же каждая потеря - одновременно и повод для приобретения. Каждое поражение можно рассматривать и как крышку гроба, и как дверь куда-то, где меня раньше не было. Весь вопрос - как я отнесусь ко всему этому, что выберу.



Вот и выходит, что сейчас каждый день - тридцать второе мая...